Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том второй > На студенческой скамье > Бытие

Глава 39. Бытие (продолжение)

<< к главе 38    ... 216 > 217 > 218 > 219 > 220 >...    к главе 40 >>

- 220 -

Время: 1944-1947
Место: Москва

Слухи о предстоящем обмене денег ходили долго и упорно, но никто точно не знал, на каких условиях он будет производиться. Ходили самые невероятные версии. Но было ясно одно, что потери от предстоящего обмена можно как-то снизить, если вложить накопления в какие-нибудь товары. Причем товары эти должны быть ликвидными и хранимыми. У нас никаких накоплений не было, поэтому мы спокойно и с некоторым любопытством ожидали предстоящую реформу. И посмеивались над заботами людей, у которых такие накопления были. На эту тему рассказывали разные анекдоты. Вот один из них. Встречаются два спекулянта. Один спрашивает:

- Ну, удалось тебе что-то купить?

- Удаться-то удалось, но только контрабас. А тебе?

- А я смог купить костюм - отвечает другой.

- О! - восхищается первый - А какой?

- Да, водолазный...

И вот в декабре 47-го года было обнародовано Постановление ЦК ВКПб и Совета Министров СССР об отмене карточной системы и проведении денежной реформы. Суть последней состояла в замене бумажных денег купюрами нового образца. Монеты замене не подлежали и оставались в обращении. Масштаб цен при этом не менялся, то есть действующие цены государства на все товары, а также размеры зарплат, пенсий, стипендий оставались без изменения.

Наличные деньги обменивали из расчета 10:1. Более льготные условия были у вкладчиков сберегательных касс. Вклады до 3 тысяч рублей пересчитывались из расчета 1:1. Три тысячи рублей - это была примерно трехмесячная зарплата инженера или квалифицированного рабочего. От 3 до 10 тысяч была какая-то промежуточная ставка, а вклады свыше 10 тысяч пересчитывали как 2:1.

На следующее утро после объявления о реформе начался обмен денег в сберкассах, а также в специальных обменных пунктах, которые были открыты на всех крупных предприятиях, в учебных заведениях и организациях. В пунктах этих возникли очереди. Но нас это тревожило мало, поскольку менять было практически нечего. Зато в тот день нам досрочно выдали декабрьскую стипендию новыми деньгами.

Получив оную, студенты устремились в бывшие коммерческие магазины. Там на витринах лежали и колбасы и сыры, и хлеб, и конфеты. Но теперь они продавались по твердым государственным ценам, не "коммерческим", и без всяких карточек. От этого захватывало дух. Всё общежитие пировало.

Пир продолжался и на следующий день. В столовую никто идти не хотел. Там, конечно, тоже кормили без карточек, но с ассортиментом еще не перестроились. Через несколько дней в учебных корпусах открылись буфеты, где можно было прямо на перемене съесть горячие сосиски с зеленым горошком и выпить стакан горячего сладкого кофе с молоком.

Но через какое-то время эта эйфория начала улетучиваться. Кончались деньги, а до следующей стипендии был еще почти месяц. А гарантированного "полного обеда" по талонам уже не было. Если раньше аппетит ограничивали наличные талоны, то теперь ты должен был ограничивать себя сам, рассчитывая траты, чтобы как-то дожить до следующей стипендии. И думать о том, где бы подзаработать еще денег.

Однажды в мае мы получили стипендию. И решили, что неплохо бы отметить это событие как-нибудь более экстравагантно, чем обычный наш поход к пивному ларьку Чечкина. Поступило предложение поехать в известную шашлычную "Эльбрус", что на "Твербуле" у "Пампуша". Станции метро там еще не было и мы шли пешком от Маяковской. Пушкин стоял еще на старом месте спиной к Тверскому бульвару, а ошую от него и был "Эльбрус". Сейчас здесь между бульваром и Большой Бронной разбит сквер с фонтаном, а тогда здесь находился квартал двух- и трехэтажных домов, рассечённый лабиринтами проходных дворов. Звался этот квартал Козихой. До революции здесь обитали преимущественно студенты. Теперь это был коммунальный муравейник. Первые этажи занимали разные полезные заведения. По улице Горького находились продмаг и пивной зал, часовая мастерская и аптека, а на бульвар выходили кинотеатр "Новости дня" и шашлычная "Эльбрус".

И вот мы и у цели. Посмотрели меню - цены впечатляли. Пока мы выпытывали у официанта, чем отличается "шашлык кавказский" от "шашлыка по-карски", в дверях кухни появилась фигура вся в белом, но с черными усами. Человек сказал нам, что он - шеф-повар Шалва Давыдович и что он любит, когда к нему приходят студенты, и что у него у самого сын учится в МГУ. Впрочем, сказал Шалва Давыдович, МЭИ тоже хороший институт. Ему известно, что у студентов всегда хороший аппетит и тощий кошелек. Поэтому он хочет посоветовать, как можно здесь сытно, вкусно и недорого покушать. Не берите шашлыков. По одному вам мало, а по два дорого. Вас восемь человек. Сделайте так: закажите пять порций чахохбили. Это вдвое дешевле, чем восемь шашлыков. И попросите весь заказ подать в одном блюде. Там будет много вкусной и сытной подливки, в которую можно макать лаваш.

Так мы и поступили. Во время пиршества наш благодетель вышел снова. На этот раз с кувшином вина. Были подняты тосты за дружбу народов, за советское студенчество и за развитие энергетики. По приглашению Шалвы Давыдовича мы повторили визит в "Эльбрус" после июньской стипендии.

Всякая медаль имеет две стороны. Многие мои сверстники не любят вспоминать о сложностях быта в дни своей молодости. Они говорят мне: "Зачем ты об этом рассказываешь? Ведь главное не в том, что мы ели, а главное в том, что мы пели. Расскажи лучше о наших устремлениях и культурных интересах, о нашей духовной жизни". О духовной жизни я расскажу на следующих страницах, но и бытовые стороны жизни мне тоже кажутся достойными описания. Ведь бытие, в конце концов, определяет сознание.

следующая >

добавить комментарий >>

"Семейные архивы", Copyright (C) 2006-2011