Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том второй > Эвакуация > Возвращение

Глава 34. Возвращение (продолжение)

<< к главе 33    ... 179 > 180 > 181 > 182 > 183 > 184 > 185 >...    к главе 35 >>

- 181 -

Время: 1943
Место: Ойротия, Москва

И вот мы в знакомом доме на Неглинной, 25, у тети Веры. В первый же вечер мне повезло. Был объявлен салют в честь очередной победы. Мне давно очень хотелось увидеть салют собственными глазами, так что я заранее побежал на Трубную площадь, где была установлена одна из ракетниц. Первый увиденный в натуре салют произвел большое впечатление. Это потом, когда салюты устраивали если не ежедневно, то через два-три дня вплоть до окончания войны, они стали привычным делом. Идешь мимо - ну, салют и салют. Но первый салют был для меня чем-то особенным.

Тетя Вера и сама недавно вернулась из эвакуации из города Дзержинска Горьковской области, куда они уехали в 41-м году втроем - тетя Вера, Юлия Ивановна (мать Василия Александровича) и старшая дочь тети Веры Вероника, студентка МАИ. Вернулась же тетя Вера одна. Юлия Ивановна в эвакуации умерла, а Вероника, которая работала в Дзержинске на оборонном заводе, продолжала там трудиться на благо родины. Младшая дочь тети Веры, Люба, студентка Бауманского института, то ли из Москвы не уезжала, то ли эвакуировалась вместе с институтом. Во всяком случае, учебы она не прерывала и сейчас училась на четвертом курсе.

На Неглинной мы прожили больше двух месяцев, до начала апреля. Возвратиться в свою квартиру на Балашихе мы не могли. Во-первых, там жили люди, переселенные туда из разрушенного бомбежкой дома. Имелись еще всякие юридические сложности, я их точно не знал, но во всяком случае мой папа еще во время своей разведывательной командировки понял, что Балашиха для нас потеряна. И сейчас он прикладывал усилия, чтобы получить взамен какое-либо жилье.

Мне же надо было думать о продолжении учебы. Все попытки поступить в какую-либо из московских школ оказались безуспешны. Во-первых, у меня не было московской прописки, во-вторых, у меня не было никакого документа об оценках за первое полугодие. Поэтому мне отказывали в приеме - как в школах, так и в районо, которое я безуспешно посещал.

Где-то я прочитал объявление о весеннем приеме в пограничное военно-морское училище, которое, как ни странно, находилось в Москве около Белорусского вокзала. Туда принимали с образованием девять классов. Но туда меня не приняли по зрению. У меня к тому времени уже была близорукость, хотя очков я не носил по очень простой причине - их негде было взять. Все оптические производственные мощности работали на оборону и никаких очков ни в каких аптеках не было.

Учитывая свой драмкружковский опыт, я решил податься в актеры. Тем более, что недавно вернувшийся из эвакуации Московский камерный театр объявил прием в свою школу-студию. Камерного театра давно не существует. Его здание на Тверском бульваре занимает драматический театр имени Пушкина. А во времена оные Камерный был знаменит. Его возглавлял реформатор театра Таиров а примой была знаменитая Алиса Коонен - актриса высокого накала. Она играла драму на уровне трагедии и была очень популярна в Москве.

Я подал документы и был допущен к первому туру вступительных экзаменов. Меня попросили для начала прочитать какое-нибудь стихотворение. Я прочитал отрывок из "Евгения Онегина". Попросили прочитать еще. Я прочитал из "Медного всадника". Тогда меня попросили что-нибудь спеть. Ну и я, старый запевала устьсеминских лагерей, затянул строевую песню. Допеть первый куплет мне не пришлось, потому что Алиса Коонен, которая была председателем комиссии, мягко сказала: "Спасибо, довольно, голубчик". В списках допущенных ко второму туру я себя не нашел.

следующая >

добавить комментарий >>

"Семейные архивы", Copyright (C) 2006-2011