MyBio.ru

семейные архивы


контакты

Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том второй > На студенческой скамье > Студенты


 

                   



Глава 38. Студенты (продолжение)

<< к главе 37    ... 208 > 209 > 210 > 211 > 212 > 213 > 214 > 215 >...    к главе 39 >>


- 209 -



Время: 1944-1949
Место: Москва

Днепрогэс, 1949

Днепрогэс, 1949

Коллектив Днепрогэс, 1949

Коллектив Днепрогэс, 1949

Оборот снимка: подписи

Оборот снимка: подписи

Асканья Нова

Асканья Нова




Украинский первач, бурякивка


На курсе было несколько фронтовиков. Тогда не говорили "участник войны" или, тем более, "участник ВОВ" - такой и аббревиатуры не было. Говорили уважительно: "фронтовик". О фронтовиках-москвичах я затрудняюсь рассказать что-нибудь, а вот с теми, кто жил в общежитии, я общался довольно часто и охотно. Тем более что они все жили в одной комнате.

Было их пятеро. От нас, вчерашних школьников, их отличало более серьезное отношение к жизни вообще и к учебе в частности. Но при этом они успели подрастерять школьные знания и учеба давалась им труднее, чем нам.

Соколов, Виталий Иванович, школу кончил перед войной и сразу ушёл на фронт. После краткосрочных курсов он стал лейтенантом, командовал взводом, был тяжело ранен, у него осталась одна почка. Отлежав в госпиталях, он поступил в институт. Родители его жили в деревне Ивановской области.

На первой собрании нашей группы Виталий стал старостой, а я его заместителем. Поначалу Виталий часто хворал и я ходил к нему в комнату, чтобы рассказать о делах группы или помочь ему отнести в поликлинику очередной анализ , что было предметом веселых шуток. Мы долго разговаривали о жизни, но о войне Виталий никогда не рассказывал. Впрочем, все фронтовики не любили рассказывать о войне. Да и мы не слишком их об этом расспрашивали, потому что рассказов о войне хватало.

В свободное время Виталий любил играть на аккордеоне. Это был его единственный трофей, который он подобрал где-то во время наступления в брошенном немецком блиндаже. Музыке он никогда не учился, способностей особых не имел, но играть любил и пытался все время подбирать какие-нибудь популярные песни. Впрочем, у него был один концертный номер. В госпитале сосед научил его играть Полонез Огинского от начала до конца, причем довольно складно. И с этим номером Виталий всегда выступал в концертах нашей художественной самодеятельности. Я тоже хотел было поучиться играть на аккордеоне, но у меня способностей было еще меньше и ничего из этого не получилось.

Курсе на четвертом или на пятом Виталий женился на нашей же однокурснице. Им выделили в общежитии маленькую комнатку и захаживать я к нему стал, естественно, реже. Но однажды он меня позвал: "Приходи, - говорит. - Теща приехала, привезла разных вкусных вещей". Теща была украинка и привезла в основном самогон и сало. Угощала так: "Пейте, пейте. Це бурякивка своя, настоящая, без табака первач".

Брак Виталия оказался непрочным, и после окончания института к месту назначения на Днепрогэс Виталий поехал один.

Днепрогэс был тогда самой крупной гидроэлектростанцией Союза и одной из крупнейших в мире. Он был гордостью народа, почти символом. Во время войны, отступая, наши взорвали часть плотины и электрооборудование Днепрогэса. После освобождения сразу началось восстановление. И к 50-му году Днепрогэс восстановлен был, по-моему, уже почти полностью. А за счет новых генераторов мощность стала даже больше, чем была до войны. Часть наших студентов в 49-м проходила на Днепрогэсе производственную практику, но я туда не попал, хотя мне очень хотелось посмотреть Днепрогэс.

Поэтому в июле 50-го года, возвращаясь из Крыма, я на два дня остановился в Запорожье у Виталия. Когда он приехал туда по распределению, он почти сразу получил хорошую комнату в благоустроенном новом доме, прошел стажировку на должности дежурного инженера станции и теперь уже работал в этом качестве самостоятельно. Он получил разрешение взять меня с собой на ночную смену и там показал мне станцию так, как ни одна экскурсия не покажет.

Потом я уехал в Москву и больше мы с ним так, по-настоящему, не виделись. Встречались только на сборах курса.






 

Первач, или бурякивка, без табака



 
 


Rambler's Top100