Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том второй > На студенческой скамье > Студенты

Глава 38. Студенты  

<< к главе 37    ... 208 > 209 > 210 > 211 > 212 > 213 > 214 > 215 >...    к главе 39 >>

- 208 -

Время: 1944-1949
Место: Москва

Ранее я уже рассказал о своих сотоварищах по комнате в общежитии. Это был первый круг общения. Люди, с которыми я общался ежедневно и длительно, независимо от взаимного желания или нежелания. Всего же нас на факультет поступило триста человек, а окончило сто. Рассказать обо всех нет никакой возможности.

Однако коллективный потрет моих однокурсников я попытаюсь нарисовать, рассказав о тех из них, кто более других сохранился в моей памяти и о тех пересекающихся подмножествах, в которые входили те или иные студенты.

Прежде всего, вся студенческая масса делилась на две большие категории - москвичей и общежитейских. Эти категории не были антагонистичными, но разница бытия определяла и разницу в сознании. Заканчивались занятия - и москвичи спешили на трамвай, чтобы уехать домой в другой, домашний мир, мало связанный с институтом. А живущие в общежитии варились в своей студенческой среде практически круглые сутки. Неудивительно поэтому, что они лучше сохранились в моей памяти.

Рассказ о моих товарищах тех лет я начинаю с Вули. С Вулей мы не были приятелями. У нас были разные интересы, мы принадлежали к разным компаниям. Но кто же в институте не знал Вулю! Знали его и в других ВУЗах. Лет через пять после выпуска один мой новый знакомый, окончивший железнодорожный институт, узнав, что я из МЭИ, первым долгом спросил: "Это у вас Вуля был?".

Полное имя Вули - Вульф Григорьевич Стернин - прибалтийский еврей. Родителей и родственников он растерял во время войны, воспитывался в детском доме.

Прежде всего, Вуля выделялся внешностью - он был очень высокий и очень худой. Удлиненная форма головы, выступающий подбородок, большой нос, черные вьющиеся густые волосы, выразительная мимика. В те годы только начинал входить в спортивный обиход баскетбол. Вуля был центровым в сборной команде института. А эта команда была не последней среди вузовских команд Москвы. Баскетбольные матчи собирали столько болельщиков, сколько мог вместить наш спортивный зал. И мы все скандировали: "Вуля, Вуля!".

Кроме баскетбола Вуля играл в джазе. В бутафорском цилиндре и ярком галстуке, он жонглировал своим тромбоном и извлекал из него самые немыслимые звуки, подбадриваемый восторженными криками зрителей. Я видел его выступление один или два раза, но картинка осталась перед глазами.

Вуля был большим любителем устраивать различные "хохмы". Даже это слово само я впервые, по-моему, услышал от Вули. Также как и слово "стиляга". Он во всеуслышание говорил: "Я все делаю стильно, я играю стильно. Я - стиляга".

Хохмы были, например, такие. Поздно вечером по коридору общежития движется процессия студентов, завернутых в простыни. На плечах они несут железную койку. На койке возлежит Вуля, тоже завернутый в простыню. Время от времени процессия останавливается, койку опускают, Вуля вскакивает, играет на тромбоне, потом снова укладывается, и снова его несут. Это называлось "хоронить Вулю".

Когда в институте образовался гидроэнергетический факультет, человек двадцать наших однокурсников, в том числе и Вуля, перешли туда. И он заканчивал уже как гидроэнергетик.

Как-то уже в середине 60-х я встретил Вулю в Ленинской библиотеке. Он рассказал, что живет в Риге, женат на нашей сокурснице Майе Побудиной. Нашел своих родственников. Работает в каком-то институте, а сейчас готовит кандидатскую диссертацию. На том и разошлись.

А еще через несколько лет я узнал, что Вульф Стернин эмигрировал в Канаду.

В памяти вслед за Вулей часто возникает Вовка Семенов, очень подвижный, с быстрой реакцией и непредвиденным поведением. Они с Вулей хорошо дополняли друг друга в баскетбольной команде. Семёнов был непременным участником, а может быть и организатором, всех Вулиных (и не только Вулиных) хохм.

В последующей жизни мне не приходилось с ним встречаться, кроме как на общих сборах. Семенов стал крупным специалистом по релейной защите, доктором наук, возглавлял центральную службу релейной защиты то ли Мосэнерго, то ли Единой Энергетической Системы СССР (ЕЭС). На прилавках магазинов я встречал его книги по релейной защите. Заводилой он был, заводилой и остался. Вот эпизод одного из последних наших институтских сборов, который проходил в ресторане Прага.

Собравшиеся оживленно беседуют в группках между собой и никак не реагируют на попытки организаторов привлечь внимание для того, чтобы сделать объявление. Тут почтенный профессор Семенов вскакивает на стул, засовывает два пальца в рот и разбойничьим посвистом мгновенно останавливает рокот толпы.

следующая >

добавить комментарий >>

"Семейные архивы", Copyright (C) 2006-2011