Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том второй > На студенческой скамье > Vivant professores!

Глава 37. Vivant professores! (продолжение)

<< к главе 36    ... 202 > 203 > 204 > 205 > 206 > 207 >...    к главе 38 >>

- 204 -

Время: 1944
Место: Москва

Если Круг был фундаментом, а Золотарев - яркой деталью интерьера, то центральным столпом нашего образования следует считать Глазунова Александра Александровича старшего. Добавлять "старшего" приходится потому, что на факультете работал его сын, тоже Александр Александрович (младший).

Среди студентов старшего обычно называли "Сан Саныч", а младшего - "Шур Шурыч".

Сан Саныч был деканом факультета и заведовал кафедрой "Электрические станции". Из деканов он, правда, со временем ушел. Шур Шурыч был доцентом кафедры электрических сетей. Когда его отец ушел из деканов, Шур Шурыч стал одним из заместителей декана и опекал как раз наш курс.

С Сан Санычем мы познакомились, прежде всего как с деканом, уже на первом курсе. Вчерашние школьники с большим трудом адаптировались к вузовским нагрузкам и системе контроля знаний. Мы слишком буквально поняли слова студенческой песенки "живут студенты весело от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год". В результате к сессии многие обрастали хвостами, не бывали допущены к сессии и "вылетали" из института. Глазунов завел на факультете тотальную систему опережающего контроля выполнения заданий. Проверяли не результат, а ход выполнения. Проверяли преподаватели, проверяли старшекурсники из комсомольского бюро, проверяли работники деканата, а иногда проверял и сам декан.

Однажды у нас в группе объявили, что на следующей неделе Глазунов будем сам проверять состояние наших листов по черчению. Я бросился лихорадочно заканчивать первые два листа. А третий, который тоже должен был быть уже готов, я еще и не начинал. Тут меня выручил однокурсник Коля Стратонович, который для себя уже решил, что в сессию он все равно вылетит, а потому ничего не делал и слонялся по общежитию. До института Коля работал чертежником и, увидев мои муки, сказал: "Давай ватман, давай задание". И через два часа принес готовый лист.

У меня были теперь все три листа. Я сажусь перед Глазуновым. Глазунов смотрит первые листы и ворчит: "Какая мазня! Неужели нельзя сделать поровней, неужели сделать нельзя чище". Я потихоньку подвываю: "Александр Александрович, у нас в школе не было черчения, я первый раз взял карандаш в руки вот здесь, в институте". И тут он доходит до третьего листа.

"Стоп - говорит он. - Когда хочешь, тогда можешь". Берет жирный карандаш, перечеркивает крестом два моих первых листа и пишет "Перечертить. Глазунов". Остаток семестра я не вылезаю из чертежки. Кое-как листы я все-таки сдал, но на лекции не ходил, на практические занятия тоже. В результате сессию сдал на все тройки.

На старших курсах Сан Саныч читал нам основной профилирующий предмет "Электрические станции", в котором интегрировались все прочие знания, которые мы получали по другим предметам. Читал он без особого блеска, но все у него было как-то разложено по полочкам. И мы в конце концов поняли, чему мы учимся в этом институте и что нам придется делать по его окончании.

Кроме основного предмета он читал нам "Технику безопасности" и "Противопожарную технику". Здесь он был педантом и требовал точных формулировок и заучивания. "Понять это невозможно, - говорил он. - Это надо учить наизусть". Так и требовал на экзамене. Спустя 60 лет, я до сих пор помню, например, что "пожар есть огонь, вышедший из-под власти человека и наносящий большой ущерб народному хозяйству", и многое другое.

Студенты боялись Сан Саныча, как куклы - Карабаса Барабаса. По окончании института мне случилось некоторое время работать в одной лаборатории с Ирой Глазуновой - женой Шур Шурыча и, соответственно, невесткой Сан Саныча. Она иногда посвящала нас в некоторые эпизоды семейной жизни.

Например, купили Глазуновы телевизор. Тогда это была очень большая редкость. А вскоре по какому-то поводу по телевизору показали и Сан Саныча. На него это произвело сильнейшее впечатление. "Конечно, понять все это можно, - сказал тогда он. - Но увидеть себя нарисованным электронным лучом - в этом есть какая-то мистика".

Дома он тоже был строгим деканом. И только маленькая внучка вертела дедом, как хотела. Однажды на даче они пошли погулять, девочка увидела козленка и сказала: "Дед, хочу козочку". И деваться деду было некуда. Сторговался, купил козочку и они привели они ее домой с прогулки.

В год нашего окончания Сан Саныч оставил кафедру Электрических станций и перешел заведовать кафедрой Электрических сетей и систем. На этой должности он оставался до конца.

следующая >

добавить комментарий >>

"Семейные архивы", Copyright (C) 2006-2011