MyBio.ru

семейные архивы


контакты

Валерий Митюшёв. Записки обыкновенного человека

Том первый > Детские годы > Пушкин и скарлатина


 

                   



Глава 25. Пушкин и скарлатина (продолжение)

<< к главе 24    ... 125 > 126 > 127 > 128 > 129 > 130 >...    к главе 26 >>


- 126 -



Время: 1937 - 1938
Место: Москва, Сыктывкар, Днепропетровск

 



Глава: Ленский в исполнении тенора Жадана


Осенью 1936-го, вскоре после начала учебного года, в нашей школе участились заболевания скарлатиной. И мы очень часто, направляясь в школу, встречали бегущих навстречу раньше нас пришедших учеников с радостными криками: «Ура, Куфья заболел скарлатиной. В школе дезинфекция, сегодня не учимся». И мы тоже поворачивались и с радостными криками бежали домой. Так было неоднократно.

Наступили зимние каникулы и в один из дней моя мама с Зоей Михайловной Лаукки повезли меня и Илюшу в Москву слушать оперу Евгений Онегин. Оперу ставил Большой театр - но не в здании Большого, а в клубе Трехгорной мануфактуры на Красной Пресне. Не помню, кто пел остальные партии, но Ленского пел Жадан. Эту фамилию сейчас мало кто знает, но это был знаменитейший тенор того времени, который котировался во всяком случае не ниже, чем Козловский и Лемешев. Однако во время войны Жадан оказался на оккупированной территории и активно сотрудничал с немцами. Что потом с ним стало я не знаю, но имя его абсолютно исчезло из истории русской оперы.

Спектакль был дневным, основную массу зрителей составляли дети, которые очень активно реагировали на всё происходящее на сцене, и особенно – на сцену дуэли Онегина и Ленского.

А через несколько дней я заболел скарлатиной. Началась она внезапно и протекала в очень тяжелой форме. Меня в полубессознательном состоянии отвезли сначала в Балашихинскую больницу. Там нашему доктору что-то не понравилось и меня повезли в Сокольники в инфекционную больницу, куда меня сначала не хотели принимать, но потом всё-таки приняли. В полубессознательном состоянии я лежал сначала в боксе, а потом стал чувствовать себя нормально. Был переведен в общую палату на 20 детей и там провел сорок дней, потому что тогда был установлен такой срок выдержки при скарлатине.

И эти 40 дней прошли в нашей палате под знаком Пушкина - в основном, с моей подачи. К тому моменту я был Пушкиным здорово начитан, а в книжном шкафу было много пушкинских книжек. Да и приносили их всем. Причём в инфекционной больнице было поставлено так, что из палаты ничего выносить было уже нельзя. Если вам передавали книжки и игрушки - вы выписывались без них, а все это накапливалось на общую потребу. Так вот, я в палате читал вслух пушкинские стихи и пушкинские сказки. А, главное, мы играли на пушкинские сюжеты. Одной из любимейших наших игр была игра «Дуэль Пушкина», причем развивалась она каждый раз по-разному. Например, из кустов мог появиться Пущин, который убивал Дантеса и выручал Пушкина. Играли мы и на сюжеты из «Капитанской дочки», и «Дубровского». Особенно нравилась всем сцена: «Я не француз Дефорж, я Дубровский».

Это продолжалось каждый день в течение всего срока моего нахождения в больнице. Некоторые пушкинские вещи я за это время перечитывал неоднократно и они с тех пор навсегда засели у меня в памяти. Вступление к «Медному всаднику» я до сих пор помню почти целиком. Во всяком случае, через сорок дней я выписался из сокольнической инфекционной больницы убежденным пушкинистом, и после этого уже всю жизнь интересовался творчеством Пушкина. Покупал попадавшиеся мне книги о Пушкине и с интересом их читал. Понятия «Пушкин и скарлатина», таким образом, оказались для меня связанными.






 

Ария Ленского из Евгения Онегина, тенор Жадан



 
 


Rambler's Top100